Она очень умна, но часто скрывает это от своих сверстников. Первоначально изображалась как модная, своевольная девушка. Несмотря на это, у нее дружелюбный характер, она тут же подружилась с Эллисон в ее первый день в Бэйкон Хиллс. Лидия использует свой интеллект, манипулируя окружающими людьми. Она встречалась с Джексоном Уиттмором, пока тот не бросил ее.

Лидия делала все возможное, чтобы манипулировать и поощрять Джексона. Также она скрывает свой удивительный интеллект, который, скорее всего, может отпугнуть многих людей. Понимает психологию и принципы социального взаимодействия. Она необычайно стильная и очень индивидуальная в выборе своей одежды. Многие из её нарядов драматичны, почти как в 1950-х годах или как в фильмах-нуар.

Лидия показывала, что у неё есть чувства к Джексону, а также она проявила чувства к Стайлзу

— рождённая в маленьком городке и достойная большего — такими словами всегда ласкала слух Лидии мать, пропуская пальцы сквозь рыжие волосы дочери, расчесывая их и бережно распутывая возникшие колтуны. Лидия хорошо помнит своё счастливое детство, мельчайшие детали крепко обрисованы в памяти, сотканы в одну-единственную картину — переплетение её маленьких пальцев с материнскими, ладонь в ладони, смех по утрам и непреложная любовь к чтению. Лидия улыбалась каждый день, и никогда не задумывалась о том, почему в её жизни так мало отца. когда ей исполнилось десять лет, и тот ушел из семьи, девочка не почувствовала ничего, кроме мимолетной тени волнения за материнское благополучие.
— школьная жизнь распахнула перед Лидией двери во что-то важное и большее, научила смотреть на мир под другим углом — увлеченно разглядывая одноклассников, активно приобретая навыки социального взаимодействия с людьми вокруг, Лидия быстро выбилась туда, где ей хотелось находиться всегда — на вершину. отчаянное стремление к лидерству и непреложное желание быть лучшей толкали в спину с силой, свойственной исключительно упорным и целеустремленным девочкам в столь нежном возрасте. Лидия хотела — Лидия работала — Лидия получала. а после с радостью создавала иллюзию того, как легко даются ей ни к чему не обязывающие улыбки и смиренная учеба.
— взросление и становление привносило в жизнь Лидии стойкое убеждение в том, что казаться лёгкой и самоуверенной изрядно проще, нежели умной и работоспособной — разносторонние интересы девушки всё чаще оказывались за семью замками глубоко в недрах родного дома. сверкая улыбками направо и налево в школьных коридорах Лидия всё так же не позволяла статусу королевы покинуть её, всё сильнее закрываясь внутри и обучаясь всё открытее и проще казаться снаружи. собственное одиночество не тяготило душу, ибо Лидии было комфортно наедине с самой собой — а в школе стайки мнимых подруг и иллюзорных поклонников скрашивали реальность.
— до мозга костей перфекционистка, Лидия никогда не позволяла себе прогулять уроки без должного повода, или же выглядеть чуть хуже, чем вчера — стремление к чему-то, важному исключительно для неё, никогда не давило на спину непосильным грузом, ибо было самостоятельным и осознанным выбором. Лидия всегда знала, что необходимо ей для того, дабы чувствовать себя комфортно — и достигала этого, упорно двигаясь вперед и не прогибаясь под встречающиеся препятствия.
— появление в школе Эллисон Арджент круто и навсегда изменило жизнь Лидии, ибо повлекло за собой цепь событий, ранее никогда не представлявшихся возможными. обретение себя и попытка смириться с тем, что происходит внутри неё, какая сила то и дело рвется наружу и не поддаётся полному контролю, порой ввергало Лидию в состояние, пограничное с паникой — однако друзья, внезапно оказавшиеся рядом и более не покидающие, никогда не позволяли упасть. научившись открываться и доверять, Лидия впервые чувствовала себя искренней и необходимой, и личные интересы сдвинулись на второй план, открывая сердце девушки для совместных целей.
— всё пережитое заставило пересмотреть взгляды на некоторые вещи, научило ценить и отпускать — расставание с Джексоном, близким сердцу, болезненно повлияло на Лидию, однако не сломило в корне. способности баньши, так до конца и не раскрытые, и по сей день терзают душу, однако в настоящее время девушке с ними куда проще, нежели было ранее — так и не научившись пользоваться ими до конца, Мартин тем не менее научила себя не бояться их и мириться с тем, какой мир открылся её взору.
# невероятно начитана и сообразительна, крайне логична и не инфантильна.
# пропускает эмоции сквозь себя и чувствует глубоко, однако никогда не демонстрирует — всё важное сокрыто на дне. даже близкие люди не нагружаются личными переживаниями Мартин, ибо она считает, что сама обязана справляться с трудностями.
# играет образ лёгкой и недальновидной на публике, ибо ей так комфортнее. умело носит маску.
# отменно разбирается в биологии и химии, знает несколько иностранных языков [сильнее всего гордится архаичной латынью].
# одевается исходя из собственного вкуса, однако никогда не позволяет себе опускать планку — удобству предпочитает внешний лоск, ибо именно в нём ей абсолютно комфортно.
# баньши. лихо предвещает смерти, тянется к трупам и кричит. очень громко.

Кристабель Симкинс Christabel Simkins
27 лет, антиквар_искусствовед
-Маленькая хорошая девочка из большого Лондона. С детства ей твердили, что она происходит из королевского рода достойна большего. Ее семье имела действительно мало, а ведь несколько лет назад все было иначе. Семья Кристабель была очень состоятельна, но после Второй Мирой состояние все уменьшалось и уменьшалось. Все дело в том, что ее дед был заподозрен в связи с нацистами. В то время подозрения приравнивались к обвинениям. Со временем именитая фамилия потеряла свое влияние, как и все остальное. К моменту рождения Бель от всех богатств и сокровищ остался лишь небольшой загородный дом и небольшая коллекция картин Рембрандта. Кристи до сих пор помнит, как ее бабушка каждую субботу подводила ее к одной из десяти картин и рассказывала о ней все, что только было можно. Именно в те волшебные моменты душа девушки и наполнялась любовью к искусству.
-Школьная жизнь была невероятно скучна и банальна. Брюнетка не была популярна, а скорее производила впечатление батаника, на которого никто не обращает внимание. Кристабель была этим вполне довольна. Из-за скромной одежды, которую ее семье едва себе позволяла, часто подвергалась нападкам и унижением, но со временем научилась держать удар. В старшой школе миссис Симкинс предлагала продать картины, чтобы они могли как-то облегчить себе жизнь и отложить деньги на учебу дочери, но Бель запретила ей это делать. Они была ей слишком дороги, как память о бабушке. Несмотря не на что, девушка смогла без чьей либо помощи поступить в хороший университет по стипендии. Специальность, которую брюнетка выбрала была волне предсказуема - искусствовед. Мать пыталась убедить девушку выбрать что-то другое, ведь ее будущая профессия едва ли может быть прибыльной, но Бель опять же решила все сама.
-До поступление в университет Кристи и не задумывалась о парнях. Ведь они не смотрели на нее, а она на них. В первый же учебный день все изменилось. Скромный и вежливый молодой человек помог ей донести учебники. Он был таким обаятельным, но в тоже время слишком доверчивым. Они начали встречаться, но соперница Кристабель на стипендию соблазнила этого самого молодого человека. Разумеется, девушка их застукала. Бель была невероятно зла, но эти эмоции помогли добиться ей не только стипендии, но и найти хорошее место для практики. Там она открыла для себя нечто новое и совершенно не связанное с ее будущей профессией. С девушкой может быть ни чуть не хуже, чем с мужчиной.
-Учеба была уже позади, поэтому Крис пожинала плоды своего усердия и трудолюбия. Вот уже несколько лет у нее была хорошая работа в большом музее, собственная квартира и все это оставалось так замечательно до тех пор, пока однажды к ней не пришел проконсультироваться один человек. До того момента девушка не понимала, как можно кого-то "хотеть". Человек может нравится и не очень, но он же не платье от Диор. Как бы то ни было, этот мужчина был просто нечто. Весь следующий вечер Бель отходила от этой консультации. Вскоре они стали любовниками. Это была настоящая и просто запредельная страсть. Эта пара не ходила в театр или ресторан, все свое свободное время они проводили дома. Спальня, кухня, гостиная и все вертикальные и горизонтальное поверхности на себе узнали, что эти двое из себя представляют. Через некоторое время было принято решение прекратить отношения, но не прошло и недели, как возникли проблемы. Этот самый любовник хотел все вернуть. Постоянно названивал и не давал проходу. Девушка не хотела обращаться в полицию до того момента, пока он не подкараулил ее у квартиры. Все начиналось как разговор, а закончилось тем, что он Бель чуть не изнасиловал на ее собственном диване. У счастью, девушка отбилась и смогла позвать на помощь. Пока несостоявшийся насильник сидел несколько дней в тюрьме, девушка не стала тратить время на подачу заявления, ибо у этого гады были хорошие адвокаты, а собрала вещи и уехала в другую страну. Выбор пал на США, город Сан-Диего.

Он(любовник) попросил Кристи подписать бумагу о подлинности одной вещи. Девушка долго не соглашалась, но все же сделала это. Картина не представляла из себя большой ценности. Все бы ничего, но она была куплена одним преступником, который уж очень не любит, когда его обманывают. Когда девушка узнала о всей серьезности этой ситуации, она немедленно собрала вещи и переехала в Лос-Анджелес в надежде, чем ей удалось скрыться раньше, чем этот мафиози понял, что Крис замешана в этом деле.

«мы говорим, что все в полном порядке. мы говорим, что не случилось ровным счетом ничего. мы, в принципе, много чего говорим. не столь важно, что именно. не столь важно, как именно или зачем. в итоге, слова остаются всего лишь звуком и вибрацией воздуха. и, после всего этого, мы смотрим в облака, пытаясь найти какой-то для себя ответ».

иногда кажется, что внутри тебя спрятано облако. только вот ты сама так не думаешь; только вот ты сама стараешься на облака не смотреть. просто потому, что имя у тебя несколько другое. просто потому, что ты хочешь так думать, в очередной раз выбираясь на ночную прогулку по городу. ты ведь так любишь погружаться в темноту улиц, которые никогда не спят, но в вашем районе в это время уже абсолютно темно и никто не смотрит. никто не видит, как ты сидишь на лужайке, неподалеку от дома, и выискиваешь своими вероломно зелеными глазами ночные облака. это один из твоих маленьких секретов, о которых никто не узнает.
тысяча и один секрет;
тысяча и одна истина о тебе.
и, когда наступает утро, ты жутко хочешь спать, но терпеливо просыпаешься и начинаешь свой ежедневный обряд, который в тебя вбил отец. правило тринадцать, дробь шесть. правило два, дробь пять. для тебя не трудно рассказать их наизусть – слово в слово – если тебя поднимут в три часа ночи с требованием повторить / рассказать / процитировать. но отцу достаточно и того, что ты действиями показываешь свою полную осведомленность: стараясь не забыть; стараясь не допустить ошибки. и ты не знаешь, почему мать оставила тебя и отца. и ты не знаешь, почему у тебя только сокращенная версия имени. только вот нравится такой вариант больше, чем слишком солидное и, если честно, не очень подходящее, – «клаудия». и тебе нравится то, что иногда это имя произносят неправильно: клауд становится клодом, а после – наоборот, если повезет; а там уж кто-то додумается до простого «кло». но ты лишь спокойно улыбаешься эфемерной облачной улыбкой, так странно смотрящейся на детском веснушчатом лице.
они исчезнут, эти родинки_пятнышки_веснушки. со временем, когда ты станешь несколько старше и выше, потому что у мамы было так же. в этом ты уверена искренне, пусть и не знаешь эту женщину как-то иначе, чем по фотокарточкам сохранившихся у отца. это все не так уж и страшно. это все в пределах нормы. это все вовсе не заставляет скучать по женщине, которой для тебя никогда не существовало. но, если так, то получается, что и ты тоже не особо настоящая.
в твоей голове взрываются хохотом голоса.
в твоей голове коллапсируют мысли_идеи, вселенные давно промерзлые. но это всего лишь игры разума, в момент, когда ты больна сильнейшей простудой переходящей в пневмонию. только вот, как назло, отец в командировке. только вот, как назло, в доме нет никого кроме тебя. это только в сериалах параноидальные врачи сразу кладут пациента потенциального в больницу; это только в сериалах дети болеют в больницах, а не отлеживаются дома. ты варишь сама себе куриный бульон с сухарями и пьешь лекарства, названия которых выучила наизусть и отца заставила, тоже. но тогда клауд дома одна и на улице промозглый туман, который ты всегда так любила.
и осенние листья будут дождем падать к ногам людей, отчего-то напоминая хлопья снега, только рыжего цвета; миллион оттенков от желтого до красно-бурого. легионеры твоих теплых_холодных эмоций придут немного позже, когда станет слишком поздно чтобы что-то менять. они придут в день, когда будет слишком много света, кашля до хрипоты голоса и куриного бульона, чуть не сгоревшего на плите. эта осень для тебя тяжелая. эта осень – красно-серая мания, почти как пирокумулятивные облака.
когда-то давно клауд хотела путешествовать. когда-то давно ты заблудилась в сосновом лесу, где-то недалеко от бойсе. ты до сих пор, наверное, плутаешь там между вековыми высокими деревьями, а на мили вокруг – никого. но тебя оттуда вывели пару часов спустя: продрогшую, тихую и почти спокойную. отец тогда зарекся брать тебя с собой на задания; отец тогда только-только стал агентом FBI. наверное, ты его поняла в тот момент, оценила ситуацию со стороны. где-то в мире полным-полно таких неловких историй о разочарованиях. где-то в мире полным-полно таких нелепых случаев.
уступи, клауд, уступи своим мыслям неизведанным дорогу. пусть они прорываются на волю. пусть они уносятся куда-то в дальние земли, не обещая вернуться. ты считаешь, что в этой жизни тебе повезло и заучиваешь отцовские правила наизусть. одно за другим, – так и нужно. он говорит, что это для твоей же пользы. он говорит, что это может спасти твою жизнь, однажды. следование правилам.
не уступай место заблуждениям. не уступай место красным птицам в твоих тетрадях, которые так похожи на колибри. это не было детство с приколоченными к полу игрушками; это не было детство полное лишений и, в итоге, самого детства. просто ты для себя сама решила: что лучше, что хуже. ты просто сама для себя решила, что рисовать сказки можно когда-нибудь в другое время и в собственной голове – не на бумаге старых, полупустых, тетрадей. и, когда ты впервые берешь в руки поваренную книгу / видишь отца раненым, после очередного командировочного задания, мысль приходит сразу и прикипает на коре черепной коробки, с изнаночной стороны.
только чтобы не достать.
только чтобы не стереть ненароком.
в результате, юная мисс андерсон будет обдумывать миллионы бесконечных вопросов; в результате, ты соберешь все доказательства и аргументы, чтобы не ударить в грязь лицом. вполне естественная реакция, когда твой отец – человек серьезный, старой закалки. ничего лишнего. ничего бессмысленного. ты даже учишься почти идеально, исправляя недочеты.
рыжая умная девочка из младших классов, которой приходится мириться со своим цветом глаз и миллионом прозвищ. обычный ребенок; обычное детство. и осенью твои теплые_холодные пальцы становятся еще холоднее, хотя по тебе и не скажешь, что ты можешь быть столь ледяной. это было бы слишком наглой ложью, а лгать ты не привыкла // хитрость – совсем другое дело, но и это удается тебе не так уж хорошо. просто ты слишком прямолинейна всегда. порывиста словно огненный вихрь или лихой ветер, но знай, что это тебя когда-нибудь погубит. не слушаешь. даже не пытаешься. просто в какой-то момент ты сама решишь остановиться на секунду, перевести дыхание.
ты ведь, клауд, всегда любила быстрый темп жизни, - говорят другие.
ты ведь, клауд, понимаешь, что это не кончится хорошо, - повторяют они, не зная тебя абсолютно.
только вот андерсон ничерта не понимает и снова стоит у плиты в свой пятнадцатый день рождения. не важно, что сверстники тусуются по клубам. не факт, что ты никогда не была в их компании. просто осенью на тебя нападает осенняя тоска / осенняя радость, заполненная всеми оттенками желтого под ногами и в воздухе.
не так давно кое-кто ругался с отцом, помнишь? не так давно кое-кто забыл обо всех предосторожностях, смекаешь? смотришь фильм какой-то слишком старый – еще черно-белый, – а в отражении экрана веснушек больше нет. детство прошло, дорогуша. пора браться за мозги, а отцу прекратить трепать нервы. хватит, достаточно.

«даже если рассвет стоит того, чтобы просыпаться рано, он не сравнится со зрелищем осеннего заката. красного, словно всполохи пожарища на горизонте. и птицы красные будут падать в этот костер; будут умирать и возрождаться, распадаясь на мириады осколков. иногда мне кажется, что все вокруг не такое уж и настоящее. иногда мне кажется, что я в том же красном зареве».

когда ты впервые берешь в руки огнестрел, когда ты впервые чувствуешь тяжесть приклада, когда ты жмешь на курок – ты не чувствуешь ровным счетом н и ч е г о. даже когда прицел не сбит; даже когда банка, выступающая в роли мишени, взрывается осколками и покореженная падает на землю. просто отец решил, что научить тебя стрельбе будет полезно. он еще не знает, что ты решила пойти учиться на медика. он с чего-то вдруг решил, что ты будешь сидеть в офисах и разбирать бумаги, потому, что так безопаснее; потому, что он смог бы пристроить тебя в агентство, поближе к себе. ты не будешь говорить ему, что он забывает свои же правила. ты не будешь цитировать ему его же слова: «правило первое, – умей о себе позаботиться».
правильно, это всего лишь приведет к очередному разговору на повышенных тонах.
правильно, это всего лишь то, что ты скажешь ему несколько позже.
смотришь пристально в собственное окно, пытаясь разглядеть в утреннем тумане что-то из собственных мыслей, но там нет ничего. ты привыкла много думать, кло. ты привыкла много читать вечерами или под утро, когда сон просто не идет. кажется, иногда это называется бессонницей. кажется, иногда это просто неизбежное и наименьшее из зол. ведь тебе бы запросто могли сниться кошмары о том, чего никогда не было. ведь тебе бы запросто могли сниться глупости о том, что ты не хотела вспоминать в ближайшее время.
похоже на злую иронию или неловкое издевательство, но, в итоге, разве это не твоя мягкая осенняя улыбка в том зеркале. разве это, наконец, не та «ты», которая выбралась на свободу. есть много версий тебя: клауд андерсон внутри тебя; клауд андерсон внутри отца; клауд андерсон внутри каждого из твоих близких и друзей. каждый воспринимает тебя по-разному; каждый воспринимает тебя так, как им это удается. они – все эти твои копии – настоящие. только вот ближе или дальше они не становятся; дистанцию сохраняют.
поступаешь в колледж медицинский, на прощанье кивая своему прежнему прошлому.
поступаешь в колледж медицинский, не говоря ни слова никому вокруг.
разумеется, в какой-то момент ты оттаешь; разумеется, в какой-то момент ты станешь немного другой. более открытой, более теплой и несколько наглей. ты просто станешь собой, полностью сформированной личностью. исчезнут прозвища старые, появятся новые. «рыжая лиса», например. и, кажется, что ты вообще не здесь, клауд. и, кажется, что улыбка у тебя стала мягче на полтона. ты не смотришь в сторону облаков, без разницы каких именно, - просто не смотришь. пытаешься сосредоточиться на медицине. пытаешься доказать, что это только начало.
правило номер два: доказывай не кому-то – себе.
правило номер два, дробь пять: докажи себе, что все усилия окупаются ровно настолько, насколько было их приложено.
представляешь себе северный ледовитый океан, в который ты можешь опустить свои теплые_холодные ладони. они не будут мерзнуть. они не будут согреваться. в какой-то момент их просто не станет, перестанут существовать для тебя. ты бы рискнула, как завороженная смотрела бы в черно-синюю глубину.
главное, чтобы ты не утонула там, всеми забытая. главное, чтобы ты не затерялась там, в бескрайнем эпицентре осени. даже если ты поступишь на стипендию в медицинский. даже если в итоге единственный родственник смирится с твоим выбором. ты ведь, клауд, умеешь добиваться своего. ты ведь, клауд, знаешь, что наглость – второе счастье.
слушаешь песню на повторе, остановиться не можешь. слушаешь песню на повторе, потому что настроение позволяет / требует, быть может. с тобой такое происходит довольно часто; с тобой такое происходит каждый раз, стоит услышать «нужную» или, как ты привыкла выражаться, «правильную» композицию. но это не так важно. это вообще мелочи, на которые не следует обращать внимания. учишься себе дальше на медицинское высшее образование, каждую неделю выслушивая отповеди отца о том, что всегда можно переиграть. да, действительно можно, но не в твоем случае. только не в твоем. потому что не имеет смысла.
где-то за окном идет дождь.
где-то за окном листья летят с крон.
ты выучиваешь все необходимые лекции и экзамены; ты проходишь успешно практику за практикой, изредка теряясь в том потоке наводящих вопросов, которые ты считаешь лишними. клауд, будь спокойнее. клауд, будь терпеливее. университет меняет все: от начала и до самого конца. есть много версий тебя, а основные: «до» и «после». кажется, что они несовместимы по многим причинам. кажется, что они не могут существовать друг без друга. но ты лишь смешливо ухмыляешься и заканчиваешь университет, через семь с половиной лет учебы, хотя впереди тебе еще очень многое предстоит сделать. ведь клауд пока не хочет поступать на ординатуру. ведь ты так хочешь пока набраться опыта, в бытность обычной медсестрой в центральной больнице лос-анджелеса.
хоть в этот раз отец одобряет, потому что – правило номер девятнадцать, дробь один: наберись опыта, прежде чем браться за что-то всерьез. он хочет купить тебе квартиру, недалеко от места работы. он хочет тебя обеспечить, чтобы волноваться меньше. но у него этого не выйдет, и ты откажешься ведь. просматриваешь объявления в газетах, отмечаешь красными ручками подходящие номера_адреса, пока в стороне остывает свежесваренный кофе. один дом тебе подходит. один дом, который кажется уютным, но немного дорогим и большим для одной тебя.
ищешь, пишешь объявления и спрашиваешь всех знакомых, пока не находишь идеальных кандидатов. вы сможете ужиться вместе, потому что каждый из вас в чем-то очень странный. так, кажется, будет даже интересней.
и каждый привыкнет к твоим маленьким заскокам на затрещины легкие, но это уже совсем другая история. ты больше не рисуешь на полях полупустых тетрадей красных маленьких птиц, так похожих на колибри; тебе хватает той маленькой птички на лодыжке. так даже удобнее. так даже символичнее.
в какой-то момент ты начинаешь прекрасно осознавать, что такой спокойный ход жизни тебя более чем устраивает. присмотреть за чьими-то детьми; ради кого-то постоять у плиты на пару часов дольше; отправиться на поиски приключений с одной из подруг; выйти ночью на улицу в поисках редких облаков. это все то, что заставляет твое сердце биться чаще. это все то, что делает тебя живой. тем теплым_холодным воплощением эпицентра осени, когда только-только начинаются первые холодные ветра.
а еще ты все никак не привыкнешь к собственному полному имени. скажи, кло, зачем ты – клаудия? не знаешь, не говоришь, не отвечаешь. это ведь не так важно, думаешь ты, как именно тебя зовут. это просто фикция, не более чем сочетание букв в одном слове. ты больше не вспоминаешь о своей матери, которая ушла слишком давно. ты теперь тоже считаешь, что твоему отцу положен памятник за то, что смог в одиночку воспитать дочь. ты теперь думаешь слишком о многом. ты теперь пытаешься успеть везде.
просто, в какой-то момент, кто-то вдруг осознает одну простую вещь: клауд – это просто клауд.

http://imagiart.ru/viewtopic.php?id=6367

Сложно самой рассказывать о своем характере, но, так и быть, я постараюсь. Можно сказать, что я упорная, хотя скорее упрямая. Люблю со всеми спорить и доказывать свою правоту. Нет, я не упрямый баран, который бьется рогами о железобетонную стену. Умею приводить аргументы и доводы, правда, когда это не работает, я могу развернуться и уйти. Как не странно, но мне абсолютно все равно, что в двадцать шесть лет этим заниматься немного сомнительно. Те, кто думают, что я зачастую веду себя, как ребенок, пускай идут Шервудским лесом. Может кому-то и нравится быть в двадцать шесть суровыми тетками с ребенком и мужем, но не мне. 
Если говорить о личной жизни, то у меня ее нет. Я не говорю, что мне хорошо одной, просто не люблю растрачивать себя на непонятные отношения. Все просто - я хочу влюбиться. Не больше, не меньше. Я таки хочу еще один раз испытать это пьянящее и забвенное чувство, окунуться в него с головой и утонуть от его изобилия. Это должно случиться неожиданно, внезапно и захлестнуть меня полностью.
Я тот еще мечтатель и романтик. Верю в настоящую дружбу и стремлюсь всем доказать, что она действительно существует. У меня хорошие друзья и их всего трое. Больше нормальному человеку и не нужно. Люблю отдаваться со своей страстью любимому делу, поэтому у меня обычно не так много времени для общения со своими близки, в том числе и друзьями, так как они практически родственники, но все же я его нахожу. Мне ведь не хочется их разочаровать.
У меня отличные друзья. Среди них есть не только девушки, но и парни. Ерунда это, что дружба между мужчиной и женщиной невозможна. Просто кто-то дружить не умеет, вот и все. Надеюсь, что я являюсь хорошим другом. Всегда стараюсь поддержать, помочь чем-нибудь, иногда даже бешу этим людей, но не могу я иначе. Меня легко растрогать. Конечно всем видом не показываю этого, но все же. У меня душа поэта. Бываю до чертиков романтичная. Иногда даже сама удивляюсь. Мне не нужны красивые ухаживания, а искренность. Друзья говорят, что я старомодна, но ничего с собой не могу поделать.
Терпеть не могу, когда мне указывают, что нужно делать. Из-за этого я и ушла из дома. Родители считали меня не очень самостоятельной всегда, возможно, поэтому и решили выбрать мне мужа. Смешно же! Вы можете говорить мне что-то угодно, но я все равно сделаю так, как посчитаю нужным. Будучи достаточно ответственным и пунктуальным человеком, я имею хорошую работу, и вовсе не из-за родителей. Ненавижу, когда мне говорят, что я ничего из себя не представляю и все дело во влиятельном папочке. Мало кто знает, как долго я сижу с очередной статьей, и как трудолюбиво готовлюсь к интервью.

Скай родилась в достаточно состоятельной семье. С самого рождения ее окружили забой и любовью. У четы Лайтвуд она была уже второй дочерью, но не менее любимой, чем первая. Родители очень любили баловать своих маленьких девочек, и они к этому привыкли. Со временем, Скайлер поняла, что с ней носятся больше, чем с ее сестрой, и начала этим спекулировать. Она начала требовать больше игрушек, больше внимания, больше любви. Старшей это разумеется не нравилось, и девочки в один день серьезно поругались. В том году Скай пошла в первый класс, поэтому сестры виделись каждый день. Ссор не было, ибо они банально игнорировали друг друга. Это продолжалось до тех пор, пока младшая не влипла в неприятности. Скай не знала слово "нет", как и другая девочка. Возникла потасовка, но сестра пришла на выручку. С тех пор сестры никогда так больше сильно не ругались. Они могут не общаться месяцами, но их отношения все равно остаются очень теплыми и дружескими.
В старших классах у Скай начали возникать проблемы с законом. Девушка часто нарушала правили дорожного движения и конфликтовала с полицейскими, которые ее задерживали. Ей было плевать на мнение всех, поэтому вела себя так, как ей хотелось. Родители всегда вытаскивали свою любимую маленькую девочку из неприятностей. Попытки перевоспитать дочь не к чему существенному не приводили. Несмотря на поведение, она очень хорошо училась. В школе Скай не очень нравились точные науки. Ее любимыми предметами были литература и иностранный язык.  У нее получались очень хорошие статьи для школьной газеты, поэтому Скайлер решила поступить на факультет журналистики.
С поступлением в университет проблем стало больше. Это было связано с ее молодым человеком, который просто притягивал неприятности. Рыжая слишком сильно любила его, чтобы смотреть на некоторые факты объективно. Родителям ничего не оставалось, как увезти дочь подальше от этого субъекта, который связался с наркотиками. В это время их адвокат предложил свои услуги молодому человеку и денежную компенсацию, чтобы он перевелся в другой университет и оставил Скайлер в покое. Сделка состоялась. Хоть Скай знала не все подробности, она была вне себя из-за того, что родители опять вмешиваются в ее жизнь  Это была первая ссора с родителями и с тех пор она решила, что больше не позволит им никогда вмешиваться в ее личную жизнь. Еще с детства они всегда решили, что ей нужно говорить и делать. В конечном итоге ей это надоело, но съехать и уж тем более бросить родителей она не могла. После университета отец устроил ее журналисткой на местный телеканал. Скай упорно работала и через пару лет смогла стать уже репортером. Коллегам не нравилось, что она так быстро выбилась на хорошую должность. Были даже скандалы, ибо палец в рот Скай не клади. В целом жизнь шла тихо мирно до тех пор, пока отец не предложил руку своей младшей дочери сыну одного и своих партнеров. Девушка понятное дело об этом ничего не знала и это новость была для нее настоящем шоком. Все разговоры о том, что она уже взрослая и ее личная жизнь именно таковая родители будто не услышали. Без лишний храздумий младшая Лайтвуд собрала свои вещи и переехала к подруге, у которой живет по сей день.

Сломанная кукла, выброшенная на помойку, это жизнью. Больше никому не нужная. Все пошло не так с самого детства. Все ждали, что вторым ребенком семьи Марвел будет мальчик, но появилась я. Интересно, родители хоть немного были счастливы и рады мне? Судя по тому, что было дальше, я сомневаюсь. Даже не знаю, каким ребенком я была в детстве. Помню только то, что мне никогда ничего не покупали. Все мои вещи принадлежали сестре. Джанин, была старше меня на четыре года и, разумеется, ее любили больше меня. Этого родители даже не скрывали. Дело было даже не в вещах. Вряд ли свою любимую дочь, разумеется старшую, они забыли бы в магазине.